Первая серия
Билли Уивер выехал из Лондона на дневном поезде, сделал в дороге пересадку в Суиндоне, и когда добрался до Бата, было часов девять вечера.
Над домами, против входа на вокзал, на чистом звездном небе всходила луна. Было страшно холодно, и ледяной ветер обжигал щеки.
— Скажите, — спросил он носильщика, — нет ли тут неподалеку дешевой гостиницы?
— Загляните в «Дракон и колокол», — ответил тот, указывая в конец дороги. — Может, и найдете приют. Это с той стороны, метров триста отсюда.
Билли поблагодарил его, подхватил чемодан и зашагал к этому «Дракону». Он никогда раньше не был в Бате, никого здесь не знал. Правда, мистер Гринслейд из главного управления в Лондоне говорил, что это отличный город. «Когда устроитесь с жильем, — сказал он, — сообщите о себе заведующему филиалом».
Билли было семнадцать лет. В новом темно-синем пальто, новой коричневой фетровой шляпе и в новом коричневом костюме он шел по улице и чувствовал себя отлично. Он теперь все старался делать быстро. Быстрота, считал он, — это именно то, что отличает всех удачливых деловых людей. Начальники из главного управления все такие фантастически быстрые. Поразительные люди!
На широкой улице, вдоль которой он шел, не было никаких магазинов, и по обеим сторонам тянулись высокие дома, все одинаковые. Перед каждым крыльцо с колоннами и четыре-пять ступенек, которые вели к парадной двери; ясно, что когда-то это были шикарные жилища. Но теперь даже в темноте он видел, что краска на дверях и окнах облупилась, а красивые белые фасады не ухожены, все в трещинах и пятнах.
Неожиданно в окне нижнего этажа, ярко освещенного уличным фонарем в двух метрах от подъезда, Билли заметил листок с печатными буквами, приклеенный к верхней части стекла: ПАНСИОН. НОЧЛЕГ И ЗАВТРАК, а под ним, на подоконнике, стояла ваза с длинными красивыми ивовыми ветками.
Он остановился. Подошел поближе. Окно обрамляли зеленые портьеры (похоже на бархат). Ветки ивы замечательно смотрелись рядом с ними. Он еще приблизился и заглянул в комнату. Первое, что он увидел, это яркий огонь, пылавший в камине. На ковре перед камином, свернувшись калачиком и уткнувшись носом в живот, спала такса. Сама комната, насколько он мог разглядеть в полутьме, была со вкусом обставлена красивой мебелью: кабинетный рояль, большой диван и несколько мягких кресел.
Жить тут наверняка приятнее, чем в каком-то «Драконе».
С другой стороны, трактир ему больше по душе, чем пансион. Там по вечерам есть пиво, можно поиграть в дартс и есть с кем поговорить, да к тому же, наверное, и много дешевле. Он уже как-то останавливался на пару ночей в трактирной гостинице, и ему там понравилось. А вот в пансионах он не жил и, если уж честно, немножко их побаивался. Само это название — семейный пансион — связывалось у него с переваренной капустой, скупердяйками хозяйками и сильным противным запахом копченой селедки в гостиной.
Потоптавшись так на холоде минуты две-три, Билли решил сначала дойти до «Дракона и колокола» и заглянуть туда. И повернулся, чтобы идти дальше.
Но тут с ним произошла странная вещь. Он уже отступил от окна и сделал первый шаг, когда заметил что-то необычное в этом объявлении. «Ночлег и завтрак», гласило оно. «Ночлег и завтрак», «Ночлег и завтрак», «Ночлег и завтрак». Каждое слово, точно черный глаз, глядело на него сквозь стекло, удерживая, принуждая уступить, заставляя остаться и не уходить далеко от дома, и вот он и вправду двинулся от окна к парадной двери дома, поднялся по ступенькам и потянулся к звонку.
Нажал на кнопку, услышал, как звонок прозвенел в какой-то дальней комнате, и тотчас же — должно быть, это произошло в ту же самую секунду, он не успел даже палец оторвать от звонка, — дверь распахнулась, а за нею стояла женщина.
Обычно когда звонишь в звонок, приходится ждать не меньше полминуты, пока дверь откроется. А эта тетка появилась как черт из табакерки. Он нажал на звонок, и она — раз! — тут как тут... Он даже отскочил в испуге.
Ей было лет сорок пять или пятьдесят, и, увидев его, она тепло и приветливо улыбнулась.
— Прошу вас, входите, — любезно произнесла она и отступила в сторону, широко раскрыв дверь.
Билли поймал себя на том, что автоматически входит в дом. Побуждение — или, точнее сказать, желание — последовать за нею в дом было необычайно сильным.
— Я увидел объявление в окне, — сказал он в нерешительности.
— Да, я знаю.
— Я насчет комнаты.
— Она уже ждет вас, мой мальчик, — сказала она.
