Заголовок: Непредсказуем каждый день.
Фандом: "Дживс и Вустер".
Рейтинг: PG.
Состояние: в работе.
Пейринг: джустер.
Жанр: романц, юмор, флафф.
Тип: слеш.
Размер: мини.
Дисклеймер: персонажи Вудхаузу, стихи мне, буквы алфавиту.

Непредсказуем каждый день,
Повсюду следует расплата.
А у меня все набекрень:
Что надо и не то, что надо.

Я посыпаю солью торт,
Кричу: "Привет!" уже прощаясь,
Не помню, где у шляп перёд,
Хотя, поверьте, так стараюсь!

И, честно говоря, порой,
Пускай того и не желаю,
Я возвращаюсь из пивной..
Куда, вот правда, я не знаю.

Я пиджаки частенько рву,
Носки на полке оставляю..
В кого такой я - не пойму!
И как понять - не представляю..

Я несуразен, глуповат
И внешность очень специфична,
Но речь о том, что я богат,
Хоть это все же непривычно.

И чтоб я больше никогда
В своей квартире не терялся
Помощник нужен мне, да-да,
Чтоб от меня не удалялся,

И чтобы помогал всегда:
В любом ужасном положеньи,
Какая б не была беда.
Чтоб находился в услуженьи,

Послушен был, но строг со мной
Пусть полноправный я хозяин.
И чтоб я знал, что выбор мой
Отнюдь, поверьте, не случаен.

Я думал вечер, думал ночь,
И днем, и утром - все впустую!
Никто не захотел помочь
Решить проблему непростую.

Я в баре ныл, что мочи нет
(От горя я пытался спиться),
И бармен тотчас дал совет
В агентство найма обратиться.

Я подивился, - вот чудак! -
Пришлют еще кого не надо!
Я попадал не раз впросак!
..Но будет мне за все награда,

Коль попадется идеал:
Галантный, умный невозможно..
Ах, черт бы все это побрал!
Но попытаться точно можно.

..Я кое-как нашел свой дом
(Ну все же зря я так напился),
И, испустив протяжный стон,
Устало к стулу прислонился.

Но тут же, поборов испуг
(Я чуть труслив, хоть это тайна),
Я тронул телефонный круг:
"Будьте добры агентство найма".

Мне кто-то что-то объяснял,
Вопросов задал очень много..
А я внезапно потерял
Дар красноречия и слога.

..Я был готов кричать: "Салют!",
Когда услышал: "Все, готово!
Вам камердинера пришлют,
И будет это очень скоро."

И полетели снова дни..
Я ждал, по-прежнему лелея
Надежду робкую внутри,
Сомненья кое-как развея.

Ну, а потом произошел
Досадный инцидент со шлемом!
Я слишком далеко зашел,
Отнюдь не избежав проблемы.

В тюремной камере всю ночь
Я просидел, трясясь от страха.
И, выйдя, вмиг умчался прочь,
Но это обернулось крахом.

Меня поймали и опять
Лишили стен родного дома,
Чтоб я не вздумал воровать
У полицейских шлемы снова.

..Под утро я домой пришел.
Найдя кровать без промедленья,
Заснул я в том, чего нашел,
Не проявив излишек рвенья.

Отметить надо, что все то
Я совершал с стакана виски,
Ликера выпил я грамм сто,
Шерри хлебнул почти с полмиски!

А потому та часть моя,
Что называлась головою,
О милосердии моля,
Трещала утром с перепою.

Я собирался вечно спать,
Но тут дверной звонок раздался,
И мне пришлось тогда вставать,
Хотя я сильно упирался.

Я пьяно жмурился сперва,
В штанинах путался, шагая,
Со мной здоровалась стена,
Активно с чем-то поздравляя.

Перед глазами плыло все,
А в голове туманно было..
Готов поспорить, что мое
К чертям сознание уплыло.

И, спотыкаясь на ходу,
Доплелся я до коридора.
Мне было жарко, как в аду,
Я был готов пустить и вора..

Покуда дверь я открывал,
В глазах немного прояснилось.
Я взор от пола оторвал,
И дверь тотчас же отворилась.

За ней смиренно Он стоял..
Как не взглянуть - посланник Бога!
Высокий, стройный идеал
Пересекать не стал порога.

Он мне представился тот час
И камердинером назвался,
Тот взгляд его прекрасных глаз
Мне много лет не забывался..

Я мог всю жизнь вот так глазеть,
Глубоким голосом плененный -
Себя не дав мне рассмотреть,
Он вел себя как приглашенный.

И, ни секунды не спеша,
Он вплыл на кухню молчаливо.
Я дверь захлопнул, чуть дыша,
И ощутил себя счастливым.

За Дживсом следовать не стал -
К чему мешать в нетрезвом виде?
Вернулся в спальню я - и встал,
Картину ясную увидев:

Халат испачканный исчез,
Одежда чистая лежала..
Ну прямо чудо из чудес!
Со мной такого не бывало.

Сверкали ярко зеркала,
Вся пыль куда-то подевалась..
А на поверхности стола
Она частенько оставалась!

В гостиной в кресло я упал,
И, удивляясь безгранично,
Я понял - это не финал!
Мне все покажется привычным.

С таким волшебным существом,
Как мой прибывший камердинер,
Я вам скажу (и то не вздор!) -
Я полюблю свою квартиру..

Не буду в клубы убегать,
По паркам шляться бесконечно.
Мне надо к дому привыкать,
Ведь жизнь ужасно быстротечна!

Я должен Дживса убедить:
Хочу, как будто карапузом,
С ним нежно под руку ходить..
Ну, в смысле, родственные узы!..

Мне нужен кто-то близкий здесь..
И это далеко не тетя!
Она у вас, наверно, есть..
Но вы с ней точно не живете.

Я в размышленьях пребывал
Не знаю, много или мало.
Покуда мысли перебрал
Мне на порядок хуже стало.

Я весь от жара изнемог,
А голова моя кружилась..
Одно лишь сделать я не мог -
Желать, чтоб это прекратилось.

Я сам с собою вел войну,
Хотел подняться, но не вышло,
А Дживс в гостиную скользнул,
Ступая так, что еле слышно.

Ко мне вплотную подойдя,
Стакан вручил он хладнокровно,
Я, за лицом его следя,
Ту жидкость выхлебал готовно.

Скажу я вам, то был пожар,
Что разгорался все сильнее!
Но пресловутый этот жар
Намного сделался слабее.

Напиток тучи разогнал,
А солнце запустил повторно,
Я Дживса чуть ли не обнял!
Хотя, конечно, рефлекторно.

Порыв заметить он не мог -
Я чувства мастерски скрываю,
Но рта коварный уголок
На дюйм поднялся, уверяю!

Я вспыхнул до корней волос
И, отвернувшись, прогундосил:
"Тебе спасибо, что принес,
Меня, порою, так заносит..".

Продолжение следует...

Заголовок: SIMpatichnaia.
Рейтинг: джен.
Жанр: философия, ангст.
Посвящение: себе, мм?
Примечание: скрытый смысл может открыться не сразу.

Даше по прозвищу Симпа снились озера. Большие, глубокие, с полупрозрачной серой водой, отражающей безоблачное бирюзовое небо, что составляло настолько сильный контраст, что глаза начинали болеть от напряжения. Девочка стояла на берегу одного из озер и глядела на то исчезающие из поля зрения, то вновь появляющиеся на горизонте точки – темные пятнышки, чуть ли не теряющиеся на фоне бескрайнего озера, которое могло бы вместить в себя всю нашу планету, и небесных просторов, божественных до дрожи. Эти точки были деревянными, грубо сколоченными лодками, в которых чинно сидели, покачиваясь на водной глади, люди. Красивые, с благородными и величественными лицами мужчины в смокингах и лаковых туфлях, сверкающих на солнце, и женщины – накрахмаленные юбки, изящные сумочки с хрупкими застежками, тонкие прозрачные перчатки. На их лицах была твердая, неоспоримая уверенность в чем-то, что не дано познать человечеству в реальном мире, далеком от снов и фантазий. Эти восхитительно-пугающие люди были воплощением мирового спокойствия, которого так не хватало за пределами царства Морфея, в каком сейчас прибывала Даша. Незыблемое спокойствие в бушующих водах людских разочарований и небесах постоянно возникающих сомнений. Они просто знали, чем закончится вечная людская суета и торжествовали, ощущая это знание внутри себя. Но Даша не могла увидеть лиц мужчин и женщин, усмиривших бы ее страстную натуру, стремящуюся все изменить, хотя этого и не дано свыше, нет. Она лишь безмолвно наблюдала за крохотными непонятными пятнышками, которые столь выделялись посреди озера без границ и неба без конца.

Заголовок: Kitti. Maddie..
Рейтинг: джен.
Жанр: драма, сюрреализм.
Посвящение: двум подругам, встретившимся в интернете.
Примечание: я решила объединить вас, т.к. не представляю, что это - писать об этом отдельно.

Ире по прозвищу Китти снилась Мэд, а последней, с изысканно упрощенным именем Саша, снилась Китти. Эти сны были взаимосвязаны, как чай и заварочный пакетик, как луна и звезды, как тонкая нить и хрупкая иголка. Ира стояла на большой, впечатляюще пустынной московской площади, задумчиво глядя вдаль, желая дождаться ту, с которой мечтала встретиться столько месяцев, что сосчитать невозможно. И спустя минуту на горизонте обозначилась невысокая фигурка – она! В глазах Иры Александра выглядела тонкой и чувствительной натурой, с большими серо-зелено-карими глазами на бледном лице и с акварельной бумагой под мышкой. Ее темно-русые волосы до лопаток покачивались в такт прыгучей походке, а узкие застиранные джинсы плотно обтягивали стройные ноги. Саша весело, но нежно улыбалась чему-то, а, заметив Иру, стоявшую на каменной кладке площади, даже тихонечко взвизгнула от восторга, восхищенно приглядываясь к подруге впервые за пределами всемирной сети, так неожиданно объединившей их. Саша хотела и видела Иру черноволосой, со жгучим пронзительным взглядом интриганки (такие описываются в растиражированных изданиях), в изумрудной разлетайке и тяжелых фирменных кроссовках с зеркальными вставками. Подруга сжимала в пальцах длинную тонкую кисть с пушистым кончиком и словно ожидала от нее чего-то, едва скрывая нетерпение. На губах Иры играла потерянная, однако счастливая улыбка, девушка нервно комкала осточертевшую бумажку с планом незнакомого города, а кисть держала перед собою. Саша, казалось, поняла, что ей нужно сделать прямо сейчас, ведь она слишком хорошо знала свою идеальную до кончиков ногтей подругу – и вытянула один плотный лист для акварели, после чего подошла вплотную к Ире и выставила его, прижимая к груди, словно сокровище. Тогда девушка резко вскинула кисть над собою и мгновенно опустила руку, оставив на бумаге влажный растекшийся след, после еще один, и еще, пока мокрые дорожки не составили поразительно короткое словосочетание: «1 раз». Саша взглянула на получившееся немного робко, а затем подняла голову, встретившись с потемневшим отчего-то взором подруги, и прошептала:
- Один раз?
- Всего один.
Они пробыли вместе около часа и были готовы сообщить всему миру о том, что испытывают. Удовольствие от долгожданного, трепетно ожидаемого единения, затмевало остальные чувства словно несокрушимый барьер, и казалось, что это никогда не кончится. Если бы..
Уходя сама не зная куда, но ощущая, что оставаться дольше не в состоянии, Саша обернулась к подруге, трясущейся будто бы в лихорадке, и произнесла вторую за все это время фразу:
- Теперь я снова просто Мэд.
- А я всего лишь Китти, - ответила та, прежде чем порывисто обнять девушку и скрыться за углом одного из старых домов с преждевременно потускневшей краской. Казалось, он тоже грустит из-за них, вынужденных пребывать в одиночестве до каждой новой встречи. Но они случались так редко, почти никогда..
..Ира вновь превратилась в обыкновенную темненькую девушку с невыразительными, но прекрасными глазами, одетую в темно-зеленую футболку без узора и тряпочные кеды со стоптанной подошвой, а Саша вмиг потеряла янтарный блеск в некогда оживленном взгляде и былую одухотворенную тонкость художника. Однако подруги все еще не просыпались, и можно было надеяться на чудо до конца. На этот чертов несбыточный второй раз. На встречу.

Заголовок: Sandry.
Рейтинг: джен.
Жанр: ангст, дарк смертей нет, но тяжело.
Посвящение: на этот раз нету.
Примечание: надеюсь, смысл сего станет ясен, пусть и не сразу 

Сандре в точности с таким же прозвищем снилась дискотека. Психоделичные огоньки гирлянд, которыми обвиты постмодернистские колонны, сверкающая напольная плитка, отражающая безумие, происходящее в зале, и ужасная оглушающая музыка со всех сторон. Люди, толкающиеся в каждом уголке, уже не обращали внимания на испачканную одежду, потекший макияж, покосившуюся набок прическу и помятый галстук с брошкою – их захватила жгуче-прекрасная волна единого ритма. Девушки обрывали старомодные рюшки на платьях, в которые их вырядили матери, парни на спор кидали зажженные сигареты в мусорное ведро, а дети, случайно забредшие на фабрику феерии, неторопливо собирали с облитых шампанским столиков упавшие виноградинки и клубнику. Сандра растерянно крутилась посреди людского моря; ее пугали дикие вопли ликующих малолеток, поднятые над головами руки, вызывающие у девочки головокружение, и еще очень многое. Сандра попыталась образумить гомонящую толпу, привести их в чувства – ведь они даже не понимали, что происходит, не могли осознать глубину своего заблуждения. Люди, которые подчинялись звериным инстинктам, повторяя эти гипнотизирующие движения, теряли время здесь, в ярой попытке отречься от действительности – все они ужасали Сандру, приводили ее в отчаяние. Общий гул и музыка перекрывали тонкий голосок испуганной девочки, она не могла достучаться до них. Пока Сандра металась по залу, на импровизированную сцену из длинной лестницы с обломанными ступеньками вышли какие-то странные музыканты. Над их головами золотились самодельные нимбы, а из спортивных штанов выглядывали длинные хвосты с лохматыми кисточками. Ответив едва ли дружелюбным рыком на шумное приветствие толпы, музыканты схватили гитары, скрипки, виолончели и все, что валялось поблизости, при этом повыдергав немало тонких струн у каждого инструмента. Их руки взвились в воздух, ноги раздвинулись на фантастическую ширину и тотчас словно грянул гром, извергаемый всей музыкальной палитрой сразу. Танцующие и кричащие, наблюдатели этого дьявольского концерта перемешались между собою и внезапно стали похожи на одно одержимое какофонией существо. Сандра, и так находившаяся на пределе от всего этого, окончательно потеряла контроль над эмоциями и, вдребезги разбив вазу с фруктами на одном из столов, выбежала из отвратительного ей зала на ночную улицу. Здесь, привалившись к одинокой осинке, печально склонившей крону к земле, девочка наконец дала волю обуревавшей ее ненависти и тоске, разрыдавшись в полный голос. Но никто не мог услышать ее из-за музыки, завладевшей умами всех и каждого, опаляющей их сердца. Поэтому несчастной Сандре оставалось горько переживать за всех этих больных людей в одиночку. До тех самых пор, пока не пришлось просыпаться.

Ориджиналы мои *____*

Заголовок: Мой взрослый дурачок.
Рейтинг: PG-15 за намеки на секс с несовершеннолетней.
Жанр: общий, романц.
Пейринг: главная героиня/Эдуард.
Посвящение: я дарю все это Мег, скорее бы она вернулась с моря уже -.-
Предупреждение: педофилия ярко выраженная, отсутствие нравственности - а я предупредила.

Опять тяжело вставать с постели, как будто ножами в простыню воткнули. Ноги блаженно нежатся в теплом коконе из драных одеял, голова так идеально продавливает подушку, что и вмятина на ткани почти незаметна. Только вот руки разбросаны по кровати, согнутые под разными углами: одна свешивается за ее пределы, едва не касаясь пыльного пола, а вторая, правая, сжимает прутья спинки, будто цепляясь за тюремную решетку. Я как заключенная в самом деле – а вставать надо для прогулки по тому самому дворику с кучей полицейских и колючей решеткой вокруг.
Еле открываю глаза, свет режет невыносимо, первое желание – плюнуть на все и снова заснуть, мне нетрудно. Но надо проявить силу воли и подняться. Прижимаю локти к голым бокам, сгибаю в коленях затекшие ноги и зеваю во весь рот, не стесняясь. На губах мерзкий привкус крови, впилась зубами во сне, наверное, постоянно кошмары снятся, а когда не кошмары – еще хуже, потому что реальность страшнее.
Кое-как отталкиваюсь от матраца, поднимаю голову, отчего прекрасный изгиб ткани, похожий на холмик, выпрямляется, и отчаянно ею трясу, не сдержав очередной зевок. Видимо, переусердствую, и ударяюсь виском о железные прутья той же спинки, что минуту назад сжимала моя рука. Ух, больно. Но больнее было тогда, когда отец в это же самое место стукнул меня кулаком, большим таким. Тоже выступила кровь на губах, в глазах замелькали фонарики, и я отключилась. Очнулась уже в больнице, рядом стоял человек в длинном халате и мама с таким же белым лицом, как тот халат, она сильно плакала. Правда, потом снова забыла о моем существовании, но это уже что-то. А папа и вовсе не вспомнил, что бил меня - рука у него тяжелая, любовь к алкоголю повышенная, а память вся в дырах. Досадно, однако, но я заболталась.
Потерев занывший висок, я опускаю руку и медленно натягиваю старый серый халат, перешитый из бабушкиного платья для дачи. На нем ядовито-малиновые цветочки и один только карман – для валидола и но-шпы, чтобы всегда под рукою были. Плетусь до ванной, в которой не так уж неожиданно горит пламенем свет – Эдуард все-таки встал. Надо бы пояснить, что он – мамин любовник, дурак дураком, хотя не все Эдуарды такие, конечно. Он младше мамы на два года и живет с нами, потому что папа обыкновенно спит на диване с банкой пива и ему на все наплевать, особенно на меня, хотя и на маму тоже. А Эдуарда отец воспринимает как блоху или нечто еще более маленькое и неразумное.
Он торчит там минуты три и наконец выходит, весь такой красивый, в пушистых тапочках, и пахнет абрикосовым шампунем. Жаль, что и в голове у него шампунь, поэтому такой несуразный. Спросишь про философию – молчит, про любовь – отворачивается. Перейдешь, отчаявшись, к политике – смущается, говорит, что лишь президента нашего знает. А захочешь подробностей – так и имени его не вспомнит, дурачок.
Вхожу в благоухающую ванную и запираюсь к черту, чтобы не беспокоили. Сразу же, не успев проморгаться, сую голову под кран умывальника и чувствую, как тонкие холодные струйки проникают за ворот серой тряпочки. Волосы теперь похожи на кем-то подранную мочалку, кожа лица блестит от воды, а с ресниц падают тяжелые капли. Отбросив мокрую шевелюру за спину, небрежно плещусь в ледяной воде и начинаю потихоньку мерзнуть, как мартышка на Северном полюсе. Уже покрывшись чувствительными мурашками, заворачиваюсь в маленькое полотенце, большое стащил Эдуард, будь он неладен. Вообще мы нормально с ним общаемся, но порою обидно, что мама ценит его больше, чем родную дочь. Хотя ничего удивительного нет, ведь Эдуард же красивый, а я страшная как смертный грех, и одежда у него из дорогих магазинов.
В комнате я стараюсь не думать об этом идиоте, вот только плохо получается, постоянно всплывает знакомое имя: Эдуард… Я, наверное, большой романтик, помешанный на открытках с ромашками, но все же невообразимо чудесно, что рядом с нами есть такой дурак. Смешно звучит, да, но если бы вы могли пообщаться с ним, еще неизвестно, кем бы он оказался. Назло себе роняю учебник по физике прямо на ногу, отвлекаясь с готовностью на боль. Вот, так гораздо лучше, надо продолжать собираться в школу, ведь я именно туда должна идти, кажется. Закидываю бестолковые книжки с тетрадками в пестрый пакет, исполняющий роль портфеля в погорелом театре, напяливаю на себя первые попавшиеся под руку вещи, мельком глянув в зеркало на это чучело, и приглаживаю мокрые волосы пальцами. Сплошная нелепость, по-другому и сказать невозможно, я даже пытаться не хочу.
Не теряя больше времени, выбегаю в коридор, наспех обуваю чудные туфли – и снова он. Стоит, возвышаясь, как греческая статуя, над моей макушкой и дышит отрывисто, будто бы с марафона пришел. А потом прижимает к себе и целует. Не в щеку, в губы, по-настоящему. А я как-то вся теряюсь, ощущений куча, кровь закипела, но удивления нет и не будет, так как давно догадалась. Моментально беру себя в руки и его заодно, только пояс халата развязывать побаиваюсь, мне же торопиться надо, а Эдуард все целует, что идти не хочется совершенно. Пускай мне только шестнадцать, я-то уже знаю, что такое любовь. Даже плотская, она стоит того, чтобы скрываться ото всех – особенно от мамы, которую такая ситуация шокирует. А к черту, впрочем, весь мир, я захлопываю дверь, вновь сбрасываю туфли и жмусь к нему теснее. Мать еще нескоро с работы вернется, папа опять спит, ему давно без разницы на нас, так почему я должна плюнуть на такое счастье?.. Истерично кусаю своего дурачка за ключицу, отчего тот вздрагивает, и все-таки развязываю пояс, задев рукой вешалку. Та шатается, но не падает, за что огромное ей спасибо. Мне самой бы не упасть, такие ощущения, что крыша едет, как говорится. Эта мысль предательски обрывается на том самом поцелуе и время мгновенно останавливается.
.. А потом я обнимаю Эдуарда на ковре в гостиной. Он нехотя отпускает меня в ванную, говорит, что сейчас уберется, и чтобы я не задавала вопросов, маме не говорила и все такое. Я просто киваю и глупо улыбаюсь, прямо как китайский болванчик, а что? Главное, что у меня есть он, наивное взрослое счастье с запахом абрикоса, который я так ненавижу. Пусть мама пользуется, мне не жалко, я за нее и жизнь отдам. Но все равно Эдуард только мой. Извращенная, но любовь, что поделаешь.. Придурковато ухмыляюсь и целую его в небритую щеку, после чего шагаю в ванную. Как все замечательно начинается..

Заголовок: Ты - моя слабость.
Саммари: В класс приходит новенький Миша, проживающий совместно с теткой. Его замечает Сеймур, парень с крайне подверженным чужому влиянию характером. Михаил сразу проявляет себя как эгоист и относится к попыткам Сеймура дружить с безразличием. Несмотря на равнодушие с его стороны, Сеймур чувствует странную тягу к нему и старается не обращать внимания на поведение друга. Однако вскоре, когда у Миши появляются приятели и подружки, Аскадов понимает, что больше не может терпеть все это и решает уйти. Только тут выясняется, что по-настоящему чувствует Михаил к другу, и как тяжело во всем этом разобраться.
Рейтинг: PG.
Состояние: в работе.
Пейринг: Сеймур/Михаил.
Жанр: общий, роман, немного ангста.
Тип: низкорейтинговый слеш.
Размер: мини.
Посвящение: так выходит, что все свои фики я кому-то посвящаю, увы. Я очень благодарна за невольную помощь моим одноклассникам, послужившим прототипами внешностей персонажей, а также двум лучшим друзьям, которые сподвигли меня на эту идею, спасибо вам! Но сам ориджинал я посвящаю Марьяне Тереховой - она же Мег, а на хогнете она же дорогая моя Perverse_Romantic_Devil.
Примечание: иллюстрации, изображающие главных героев, предоставлены вышеуказанной Марьяной, отдельная ей за это благодарность.
Иллюстрации: Миша и Сеймур 

Глава 1.

У него были темно-синие глаза, короткие прямые ресницы, русый ежик волос с торчащими колючками – результат неудачной попытки пригладить их, и плотное телосложение, включающее в себя развитые плечи и окрепшую грудную клетку. Его походка была более чем независимой, а нервозность выдавали лишь руки, напряженно стиснувшие лямки рюкзака. Поздоровавшись с новыми одноклассниками небрежным кивком, расцененным как проявление равнодушия, новенький неторопливо прошел на свое место за второй партой и прислушался к учителю, требующему относиться к новоприбывшему со всей доброжелательностью, характерной для послушных детей. Однако парню быстро наскучили длительные излияния преподавателя, и он повернулся назад, жадно всматриваясь в еще незнакомые лица. Его внимание тотчас привлекла высокая и крупная девочка, сидевшая на соседнем ряду. Судя по раскованному поведению, она явно ощущала себя лидером в этом классе, то и дело дергая за рукав модной футболки свою худенькую и довольно симпатичную соседку. Последняя нисколько не интересовала Мишу, но он все же не отказал себе в удовольствии полюбоваться ее большими серыми глазами и тонкими запястьями, отягощенными золотыми браслетиками.

Сообразив, что учитель уже довольно долго может лицезреть его спину, Миша собирался было развернуться в правильное положение, но внезапно перехватил чужой взгляд, наполненный столь странным чувством, что буквально пригвоздил парня к месту. Миша невольно вздрогнул – на него был устремлен завораживающий темный взор, заставляющий парня ощущать некоторый дискомфорт от подобного. Эти свободно изучающие Мишу глаза принадлежали его новому однокласснику, темноволосому и смуглому юноше, вероятно, чуть старше, в котором словно бы сосредоточилась частичка нерастраченной кем-то красоты. Его лицо было худо, отчего глаза казались большими, черты были словно отточены признанным скульптором, а под носом только-только начала пробиваться щетина юношества, нисколько не портившая внешность парня. Этот непонятный взгляд длился всего несколько мгновений, после чего темноволосый опустил его в тетрадь, прикрыв веки длинными ресницами. Миша еще целую минуту наблюдал за ним, мирно пишущим, при этом почему-то часто и рвано дыша, пока наконец не понял, что зрительный контакт давно оборвался, половина класса заинтересованно смотрит на него, чуть ли не задыхающегося, а учительница вовсю диктует какие-то уравнения для самостоятельной работы. Опомнившись, Миша поспешно отвернулся от этого парня и не заметил, как тот на долю секунды поднял взгляд, прощально скользнув глазами по светлой макушке Миши, и вновь уставился в тетрадь.

***

Сеймур и сам не понимал, что заставило его неотрывно глядеть в ошеломленные глаза новенького. Еще когда Миша вошел в класс, темноволосый юноша смерил его пристальным, но почти не заинтересованным взглядом. Ничего особенного в Мише не было: скучный цвет волос, обыкновенная фигура, толстовка с черепом и узкие джинсы вызывающе голубого цвета – стандартный набор каждого мальчишки. Но когда тот, уже заняв свое место, обернулся в его сторону, Сеймур не смог сдержать соблазнительный порыв рассмотреть его чуть подробнее. Впрочем, как оказалось, новенький смотрел вовсе не на него, а на незаменимую старосту 9 «Г» класса Светочку – долговязую девицу с острым языком и буйным нравом. Сеймур ощутил внутри себя странное недовольство, особенно оно усилилось, когда взгляд Миши переместился на обвешанную побрякушками Карину, увлеченно болтающую со Светой. Парень не знал, чем были вызваны неприятные ощущения в районе сердца, но то, что эти две подружки нисколько его не привлекают, осознавал ясно.

***

Миша не приживался ни в одной школе из тех, в которых побывал за восемь лет обучения. Везде ему присваивали самые разнообразные, но неизменно обидные прозвища, разводили на деньги, загоняя в кучу долгов, а порою и вовсе подставляли, засовывая в карманы спортивной куртки пустые упаковки от сигарет и тому подобное. Нельзя сказать, что Миша пытался изображать из себя наивный божий одуванчик, не давая поводов для повседневных издевательств, как раз наоборот: его не слишком виртуозное вранье, зашкаливающая наглость в некоторых вопросах и потрясающая способность влипать в самые неприятные ситуации лишь усугубили отношение остальных мальчишек к Михаилу. Из-за всего вышеперечисленного, друзей у парня не водилось совершенно, приятелей было мало, а гулял он, в основном, сам с собой, стараясь держаться подальше от особо озлобленных компаний, каждому из членов которых был должен пусть небольшую, но все-таки сумму денег.

Мать, уже отчаявшаяся от непринятия бедового сына в классных кругах, связалась со своей двоюродной сестричкой, живущей где-то на другом конце города. Та, терпеливо выслушав стенания родственницы, дала ей весьма ценный совет, рассказав, что неподалеку от ее дома находится довольно крупная общеобразовательная школа. Правда, репутация у нее была не слишком хорошая, а директриса являлась частым объектом для ругательств местных ребят и жалоб родителей, но учителя считались неплохими, а, соответственно, и школьники могли оказаться вполне дружелюбными даже по отношению к такому трудному мальчику, как Миша. Мать вышеуказанного внимательно слушала сестру, постепенно возвращая себе надежду на спокойное существование любимого сыночка и, все-таки решившись на крохотное сумасбродство, отправила Мишу пожить к сестре на неопределенный срок. Оформив очередной перевод и сунув его в руки сыну, мать довела его до остановки, со слезами в глазах пролепетала, что желает ему только лучшего, пообещав часто ездить к сестренке навещать Мишеньку, после чего обняла и посадила на автобус. Вот так пятнадцатилетний Михаил Скворцов и оказался в школе №41, пока еще чистый в глазах всех ее обитателей.

***

С Сеймуром ситуация обстояла совершенно иначе. Он жил вместе с матерью и плохо разговаривающим по-русски отцом в просторном доме в центре города. Несколько лет подряд он пытался выведать у мамы, как же им достался этот шикарный двухэтажный особняк в духе американских вилл, ибо столь драгоценного подарка от друзей, понятное дело, дождаться невозможно. Недоумению парня имелись причины: отец Сеймура работал водителем такси, а мать – продавцом одежды, но деньги у них всегда водились в больших количествах. Однако родительница упорно молчала на многочисленные вопросы сына, лишь изредка отвечая, что ему об этом знать не следует. Из этого заявления Сеймур заключил, что дом, как и все остальное богатство, им достался не самым легальным образом, вот только каким мальчик и предположить не мог. Матери свои догадки он предпочитал не высказывать, так как знал, что она лишь ужасно возмутится, отчитает за «подростковый максимализм» и отправит в свою комнату додумывать неутешительную мысль взаперти.

До седьмого класса Сеймур учился в какой-то особенной школе для хорошо обеспеченных детей, где учителя буквально ползали у богатеньких школьников под ногами, полностью игнорировали даже самое вызывающее поведение своих ненаглядных, а про домашние работы слышали впервые в жизни. Становилось даже непонятным, ради какой цели была построена эта глупая школа, если уровень обучения в ней был настолько низок, что выпускников, прошедших заключительный экзамен, оказывалось из года в год все меньше, чем в предыдущем. Сеймура крайне расстраивала эта ситуация, так как он был заинтересован в своем будущем, но родителей не трогали его просьбы перевестись в обыкновенную школу – они полагали, что богатому ребенку пристало учиться в соответствующем заведении, а не общаться с испорченными мальчишками и девчонками из неблагополучных семей. Сколько Сеймур не пытался объяснить родителям, что бедная семья – не значит неблагополучная, результатов не было.

Однако вскоре все изменилось. Перешагнув установленный собою же рубеж, Сеймур устроил небольшой бунт против дальнейшего обучения в том заведении, что он при всем желании не мог назвать школой. Отец к тому времени стал частенько пропадать из вида, работать допоздна, порою ночевать неизвестно где, а на сына он и вовсе не обращал внимания, так что оставалось уговорить лишь принципиальную мать. И однажды ему это удалось – при помощи шантажа, конечно же. Сеймур пообещал уйти из дома, если родители не согласятся на его условия и не разрешат ему учиться в нормальной школе. Мать, понятное дело, утверждала, что это самая глупая идея из всех, что у него когда-либо были, и что Сеймуру быстро надоест то примитивное общество, в котором ему придется находиться, но никакие уговоры больше не действовали на сына, по упрямству превосходившего собственную мать. Смирившись, родительница все же нанесла свой последний удар – и записала Сеймура в школу, находившуюся дальше всех от места их проживания, понадеявшись, видимо, что сын откажется ездить туда шесть дней в неделю. Но парень лишь хмыкнул – и согласился на постоянную тряску в переполненном автобусе, лишь бы не отличаться от обычных ребят. Таким образом, Сеймур Аскадов и появился в «Г» классе на два года раньше, прежде чем к ним перевелся Миша, чья история сейчас наверняка кажется вам слишком маленькой и незначительной.

***

- Эй, Миха, айда сегодня на гаражи, там будут девчонки из «Б», Лидка и Машка, а?
- Нет, Сеймур. Мне надо домой.
- Черт, опять? Почему ты никогда не хочешь с нами потусоваться, брезгуешь?
Парни стояли в коридоре второго этажа, дожидаясь, пока географичка отроет кабинет. Сеймур недовольно смотрел на друга, по детской привычке надув и без того пухлые губы. Прошло уже полгода с момента поступления в новую школу Михаила Скворцова, а он все еще не мог найти общий язык с одноклассниками. Вечное вранье, неисполнение даваемых направо и налево обещаний, постоянный заем денег, вследствие чего возникали многочисленные долги, и прочее-прочее – Миша настолько привык создавать вокруг себя проблемы, что уже не мог остановиться. Сеймур видел, как друг непроизвольно наращивает к себе вражду остальных ребят, нарывается на драки, сначала скрытые, а потом на виду у всех, причем, в подобных стычках у него никогда не находилось союзников – все были на стороне бьющего. Все, кроме Сеймура.

Он понимал, что Миша, конфликтный и не умеющий общаться, вряд ли сможет стать ему настоящим другом. У Сеймура было много приятелей и подружек, с которыми он периодически зависал в клубах, лазил по заборам и подвалам, искал оборудование для домашнего кинотеатра, играл в футбол на заброшенном пустыре… Но настоящих друзей Сеймур не мог найти, как ни старался. Парень неглупый, он лишь старательно поддерживал имидж крутого школьника со скейтбордом в рюкзаке и пустотой в голове, так как привык подражать общественности. Но порой ему ужасно хотелось отбросить этот тупой образ куда подальше, снова стать самим собой, стремиться к знаниям, получать удовольствие от учебы, а не лазанья по гаражам в компании приятелей, не интересующихся ничем, кроме сегодняшнего дня. К сожалению, изменить свои привычки и повернуть жизнь вспять было тяжело. А потому Сеймур всеми силами пытался уговорить Мишу пойти вместе с ним «потусить», в то время как сам не очень-то хотел находиться там.
- Ты же знаешь, что тетка не разрешает мне задерживаться. Тем более, с малознакомыми людьми. – Михаил был спокоен как камень и равнодушно смотрел в стену напротив, избегая, впрочем, оскорбленного взгляда Сеймура.
- Мало... что? Мы же уже полгода дружим, не можешь ты считать меня…
- Я могу считать тебя кем угодно. И никуда я не пойду, сам иди. Тебе будет, чем заняться, я уверен.
И вот так всегда. Сеймуру было неприятно слышать столь пренебрежительный тон в свой адрес. Как будто бы он напрашивается на дружбу этого несговорчивого мальчишки! Он мог бы сейчас просто бросить: «Ну и отлично, вот и пойду один, не больно-то ты мне нужен!», но, тем не менее, не произносил этих слов. Что-то мешало Сеймуру развернуться и уйти, не в буквальном смысле, конечно, так как от географии никуда не денешься, но все же… Какое-то непонятное чувство, наполняющее сердце даже тогда, когда Миша откровенно высказывал свое безразличие к нему, его действиям и мыслям. Даже тогда...
- Ладно, как хочешь, Мих. Как говорится, наше дело предложить, ваше дело отказаться, не так ли? - Сеймур весьма жалко улыбнулся и попытался перевести разговор в более непринужденное русло. Но собеседник в очередной раз пресек его благие намеренья, пробормотав нечто вроде: «Угу», и вновь замолчал, явно о чем-то задумавшись. Взгляд его по-прежнему не отрывался от стены, и Сеймуру внезапно захотелось сделать что-то, что точно привлечет внимание флегматичного Миши. Но фантазия отказалась соревноваться с таким противником, как он, а потому Сеймур вздохнул, признав свое поражение, и отвернулся от друга.

***

Михаил действительно старался внимательно слушать рассказ географички о том, как возник демографический кризис, но вскоре понял, что не способен сейчас вникать в какое-то там население, когда его интересовал лишь один человек. Миша бесконечно винил себя в том, что так напыщен и себялюбив, что не может просто поддержать единственного друга в классе, элементарно присоединившись к тусовке. Он видел, что Сеймура обижало такое к себе отношение, полное прохладцы, будто бы Миша делал одолжение другу каждый раз, когда хоть в чем-то соглашался с ним. Но переломить свою эгоистичную натуру парень не мог. А потому Мише оставалось лишь беседовать наедине с самим собой, пытаясь найти выход из ситуации, в которой оказался из-за собственной психической негибкости. «Если я пойду с Сеймуром, то он подумает, что может управлять мною. А мне не нужны друзья-манипуляторы, - напряженно думал Михаил, вполне осознавая глупость этих суждений, но не в силах противиться себе, как и всегда. – Гораздо проще сделать вид, что тетка не терпит задержек, наплести с три короба, а после уроков быстренько смотаться из школы, чтобы не дать себя уговорить. Проще, да, но... одновременно сложнее. Почему так?» - парень задумчиво погрыз колпачок шариковой ручки и, все же не выдержав, оглянулся назад.

Ему не пришлось дожидаться ответного взгляда, так как Сеймур сам смотрел на него, изредка моргая и смущенно щурясь. Миша вспомнил о событии полугодовой давности, когда он точно также глядел в густо-карие глаза темноволосого парня, медленно задыхаясь по неизвестной причине. Выражение лица Сеймура снова было таким же, как тогда – восхищенным, немного робким и словно просящим... Безудержно покраснев, Михаил перевел взгляд на внезапно заинтересовавшие его оконные занавески, а Сеймур улыбнулся, заметив в глазах друга вину. «Ничего, - подумал он, - ничего. Стоит ли обижаться на него? В следующий раз еще куда-нибудь приглашу». Эта мысль окончательно успокоила Сеймура, и он с готовностью прислушался к словам вещающей свой предмет географичке.

Ну вот, собственно, новая глава, теперь они будут поменьше, первая, так сказать, была моим апофеозом =D

Заголовок: Ты - моя слабость.
Саммари: В класс приходит новенький Миша, проживающий совместно с теткой. Его замечает Сеймур, парень с крайне подверженным чужому влиянию характером. Михаил сразу проявляет себя как эгоист и относится к попыткам Сеймура дружить с безразличием. Несмотря на равнодушие с его стороны, Сеймур чувствует странную тягу к нему и старается не обращать внимания на поведение друга. Однако вскоре, когда у Миши появляются приятели и подружки, Аскадов понимает, что больше не может терпеть все это и решает уйти. Только тут выясняется, что по-настоящему чувствует Михаил к другу, и как тяжело во всем этом разобраться.
Рейтинг: PG.
Состояние: в работе.
Пейринг: Сеймур/Михаил.
Жанр: общий, роман, немного ангста.
Тип: низкорейтинговый слеш.
Размер: мини.
Посвящение: так выходит, что все свои фики я кому-то посвящаю, увы. Я очень благодарна за невольную помощь моим одноклассникам, послужившим прототипами внешностей персонажей, а также двум лучшим друзьям, которые сподвигли меня на эту идею, спасибо вам! Но сам ориджинал я посвящаю Марьяне Тереховой - она же Мег, а на хогнете она же дорогая моя Perverse_Romantic_Devil.
Примечание: иллюстрации, изображающие главных героев, предоставлены вышеуказанной Марьяной, отдельная ей за это благодарность.
Иллюстрации: Миша и Сеймур 

Песня, вдохновившая меня на этот раз: Nightwish - Ever dream.

Глава 2.

Близился к завершению майский месяц. На деревьях давно набухли почки и пробились листья, трава по-летнему ярко зеленела, а ветер был теплым и уже не сбивал с ног, как в апреле. Ребята учились с жутчайшей неохотою, мечтая поскорее вырваться из школы, в которую почему-то обязаны ходить даже сейчас, когда самое время погрузиться в мир заманчивых фантазий о предстоящем лете. Новостей хватало: Нинка Скатова уговорила родителей поехать к двоюродной бабушке в Чехию аж на два месяца, долговязая староста Светочка готовилась к соревнованиям по легкой атлетике, а ее сияющая подружка обольстительно улыбалась все новым и новым кавалерам, от которых, в связи с весенним обострением, просто отбою не было. Даже Миша, спустя столько месяцев разлада, смог приобрести нескольких хороших приятелей из параллели, успокоив, наконец, нервную родительницу своим улучшившимся поведением.

В общем, у всех дела были весьма неплохи. И только один человек не мог радоваться в преддверии летней поры, наоборот, это его донельзя огорчало. Сеймур Аскадов ходил темнее тучи – настроение невообразимо портилось от всего, что попадалось ему на глаза, взгляд утратил привычный блеск, а нервы расшатались как никогда прежде. Он ощущал постоянное раздражение, переполняющее чуть ли не до краев, особенно когда парень не мог выплеснуть его на кого-либо. Пришлось выйти из всех своих тусовок, прервать общение с несколькими дружками (что, впрочем, не слишком огорчало парня) и окончательно превратиться в отшельника, подолгу сидя в своей комнате, чего раньше никогда не случалось, за исключением наказаний. В конце концов, мать Сеймура, ранее крайне безразличная к подобным душевным терзаниям, приметила отвратительное расположение духа сына и попыталась выяснить причину сего явления. Но результата, понятное дело, не получила.

***

- Мама, все хорошо, разве может быть иначе? – бросил Сеймур в ответ на очередной недоуменный вопрос. В это время часовая стрелка как раз перевалила за одиннадцать часов вечера, и он вовсю готовился ко сну.
- Ну как же, ты ведь столько времени проводишь дома… Раньше ты постоянно находился на улице, гулял со своими друзьями, а теперь?..
- Да-да, тогда ты возмущалась, что я веду себя как дикарь, бегая с этими... как их там? Оборванцами.
- А теперь ты похож на улитку, спрятавшуюся в собственной раковине. Может, расскажешь, в чем дело? – мать парня уже не скрывала настороженное волнение. Она всегда предпочитала игнорировать эмоции окружающих, но к единственному сыну начала относиться более благосклонно, чем пару лет назад. Что это было за чувство – осознание того, что его отец полностью отверг семью и уже не сможет научить Сеймура чему-нибудь действительно важному? Или же некомфортное состояние одиночества, появившееся вскоре после вышеописанного события? Она правда не знала. Но, тем не менее, сыну нужна была поддержка.
- Я не хочу ничего говорить. У меня все нормально, мам, - поддержать явно не удавалось, и матери пришлось оставить эти бесполезные попытки.
- Хорошо, давай не будем затрагивать эту тему. Но если ты захочешь обсудить что-либо завтра, то…
- Не захочу. Спокойной ночи, - с этими словами Сеймур погасил лампу на прикроватной тумбочке. Женщина, так ничего и не добившись, тяжело вздохнула, а после покинула комнату сына. «Все-таки он похож на меня – жуткий упрямец!» - промелькнуло в ее голове, едва дверь за нею захлопнулась.

***

А волноваться Сеймуру было из-за чего. Кончался май, а это означало, что тяжелая учебная пора в ближайшие дни прощально помашет ручкой, укатив в отпуск на целых три месяца. Годом ранее парень наоборот бы возликовал, не в силах дождаться откровенно манящей свободы, считал бы дни до первых чисел июня, распланировал бы каждый день каникул.… Но тогда, когда он наслаждался мыслями о долгожданном отдыхе, у Сеймура была целая толпа друзей и подруг, непоколебимый авторитет в любой дворовой банде близлежащих районов и казавшиеся неразрывными связи с масштабными тусовками. А сейчас, когда он в единый момент оборвал свою привычную жизнь в нескончаемом веселье и беготне, Сеймуру стало чрезвычайно грустно от вынужденного одиночества. Единственный человек, который, как ему казалось, мог при всем желании понять изгоя, был Михаил, хотя и до него теперь сложно было достучаться. Как упоминалось ранее, парень нашел взаимопонимание с некоторыми ребятами и даже перестал транжирить деньги, влезать в долги и все прочее, во что поначалу было довольно трудно поверить. Но однажды, когда Сеймур позвонил другу и пригласил его вместе прогуляться по парку, тот не терпящим возражений тоном процедил: «Извини, я уже согласился на встречу с ребятами, как-нибудь потом». Эта ситуация повторилась еще не раз, причем Миша начал все более раздражаться от навязчивых звонков парня, а в итоге совсем перестал брать трубку, посчитав это лучшим ответом. В итоге, Сеймур, окончательно отчаявшийся, решил переговорить с другом во время школьной линейки, ведь времени почти не оставалось – в начале июня Миша собирался уехать в деревню до самого сентября, а это значит, что выяснить отношения стоило прямо сейчас. «Умирать, так с музыкой!» - как мог, взбодрил сам себя парень и дернул друга за рукав белой рубашки, которую тот одел по столь торжественному случаю, как конец года.

- Мих, отвлекись на минуту, я кое-что у тебя спросить хотел…
- И что же? – неохотно повернул голову Михаил, всем видом демонстрируя откровенную скуку - то ли от тянущейся неприлично долго речи директрисы, то ли из-за робкого лепетания Сеймура, а, может, просто по привычке.
- Я тебе раз сто звонил, ты либо отказываешься со мною гулять, либо вообще игнорируешь мои попытки пообщаться. Но я никак не могу понять, с чем это вообще связано? Я знаю, конечно, что у тебя наконец появились приятели в школе и очень этому рад, но из-за них мы как будто никто друг для друга! – как можно сдержаннее и  чуть приглушив голос произнес Сеймур, досадуя, что его слова выглядят как мольба несчастного влюбленного перед расставаньем. – Говори уж сразу, что друзьями нам не быть, чего мелочиться!
Неожиданно в этот момент Миша вздрогнул всем телом и, словно забывшись, впился пальцами в руку Сеймура, невольно отшатнувшегося от него. Парень несколько мгновений вглядывался в лицо друга, после чего прошипел:
- Что за чушь ты несешь, мы друзья и будем друзьями! У меня в последнее время очень много дел, но это ничего не значит, понял? И приятели эти тоже ничего, абсолютно ничего не значат, они все на время, а ты… - тут Миша осекся и, вмиг опомнившись, отцепился от ладони Сеймура, напоследок одарив его очень странным взглядом. Позади парней, стоявших самыми первыми, уже началось волнение – классный руководитель принялась гневно, но тихо муштровать нарушителей дисциплины, а староста Светка, вежливо попросив одноклассников расступиться, подскочила к ребятам и, стараясь не повышать голос, поинтересовалась:
- Вы тут долго собачиться собираетесь или как? Сейчас директриса будет рассказывать про выпускной вечер девятых классов, нас это тоже касается, так что лучше замолчите! – в ответ на эту импульсивную реплику Скворцов едва заметно пожал плечами, поправил смятый рукав и льстивым тоном произнес, тщательно подбирая выражения:
- Конечно, Светочка, мы уже заканчиваем. Кстати, эта юбка тебе очень идет, особенно в сочетании с бежевой блузкой, почаще надевай подобную комбинацию, - от этих слов неприступная староста тотчас залилась румянцем и, не сказав больше ни слова, прошмыгнула обратно в толпу учеников.
- Только не говори, что она тебе нравится… - прошептал ошеломленный речью Миши Сеймур, совершенно не разбирающийся в женской одежде, а тем более не смеющий одобрять чей-то выбор одеяния.
- Нет, не нравится. Просто девчонки любят комплименты, пусть порадуется. А вот ее подружка Каринка очень симпатичная на мой взгляд, особенно оригинальны глаза.
- Раньше ты думал с точностью наоборот. А за Кариной много пацанов увивается, неужели ты тоже собираешься это делать? Тогда я ни на секунду не верю в эти заверения насчет дружбы, - не удержался от соблазна поспорить Сеймур, которому ужасно не нравились подхалимские ужимки Миши, даже сама мысль о том, что друг будет встречаться с какой-то девчонкой, особенно такой ветреной и бездумной, как Каринка, сильно нервировала. «Как и в первый день Михи в нашем классе… Он ведь и тогда смотрел на этих дурех!» - удручающе подумал Сеймур.
- Причем здесь ты и Карина? Хочешь предложить свою вакансию на пост подружки? Прости, я не твой бойфренд и такими как ты не интересуюсь, - саркастично ухмыльнулся Миша, отвернувшись от друга, и вновь стал прислушиваться к словам директрисы, все еще не желающей уступить место у микрофона другим учителям. Сеймур долю секунды обдумывал то, что, фигурально выражаясь, выплюнул ему в лицо Михаил, а после, уже не стараясь остаться незамеченным, выкрикнул:
- Да пошел ты, придурок!
Тотчас в помещении установилась абсолютная тишина, и на сей раз даже со стороны директрисы, возмущенно уставившейся на парня, который осмелился прервать ее вдохновленную тираду. Впрочем, она быстро пришла в себя и, грозно нахмурив брови, подняла руку, указывая пальцем с громадным перстнем на дверь:
- Аскадов из 9 «Г», вон отсюда! И радуйся, что я не запрещаю тебе приходить на выпускной вечер, совсем распоясался, всю линейку за тобой наблюдаю, паршивец!
Сеймур сразу же вскинул голову и прожег рассерженную женщину взглядом, наполненным бесконечной ненавистью, вот только совсем не к ней. После этой незначительной паузы, он развернулся и молча покинул актовый зал. «Дался мне ваш выпускной, я сам на него не пойду, пусть все летит к чертям! И Миха тоже, особенно он!» - решительно подумал парень, прежде чем выскочить на школьное крыльцо и отправиться на остановку.

Crazy Mouse
Да не за что извиняться, я очень рада, что тебе нравится, Маш =D
Третья глава вчера была написана, через недельку выйдет и она :*